Я когда-то решил, что выберу сам,
Как мне жить – и пойдите к черту!
Я шагал, как по кладбищу, по Небесам –
Живой среди мёртвых.
А Внизу можно просто побыть живым,
Улыбнуться смерти далекой.
Я глотаю жизнь, как сигаретный дым,
На пределе саднящих легких.
Да, конечно я знаю – не любят таких
Ни на том, ни на этом свете.
Эти мёртвые боги от нас, живых,
Заразиться боятся смертью.
А в бою можно просто побыть живым,
Улыбнуться смерти далекой.
Я глотаю жизнь, как сигаретный дым,
На пределе саднящих легких.
Если счастлив – смейся, а больно – плачь,
Если страшно – ори от страха!
Сквозь вино побед или кровь неудач,
Живи! А сомнения... к чёрту!
Как мне жить – и пойдите к черту!
Я шагал, как по кладбищу, по Небесам –
Живой среди мёртвых.
А Внизу можно просто побыть живым,
Улыбнуться смерти далекой.
Я глотаю жизнь, как сигаретный дым,
На пределе саднящих легких.
Да, конечно я знаю – не любят таких
Ни на том, ни на этом свете.
Эти мёртвые боги от нас, живых,
Заразиться боятся смертью.
А в бою можно просто побыть живым,
Улыбнуться смерти далекой.
Я глотаю жизнь, как сигаретный дым,
На пределе саднящих легких.
Если счастлив – смейся, а больно – плачь,
Если страшно – ори от страха!
Сквозь вино побед или кровь неудач,
Живи! А сомнения... к чёрту!
(с)
Знаешь, есть такое чувство, когда ярость имеет странный лихой оттенок, привкус ликования. Когда со злым ядовитым сарказмом распинаешь себя, с дурным неправильным удовольствием, получаешь от эмоций сумасшедший кайф.
Вот именно этот странный эмоциональный оттенок сейчас у моего состояния, с той лишь разницей, что нет никакой ярости или злобы. Только вот ни о каком спокойствии и речи быть не может.
Музыка на меня странно влияет, а еще Саюки.
Ощущение какой-то неправильности и не реальности происходящего.
Наверное, просто снега не хватает.
Я сегодня, наверное, напью в одиночестве. Ночью в темноте, подсвеченной только огнями города.
В такие моменты я боюсь зверя, что сидит внутри меня и редко открывает фиалковые бездушные глаза.