"Дом был пуст, все семейство низушков чуть свет отправилось на работу. Цири
притворялась, будто спит, но слышала, как Геральт и Йеннифэр вышли. Она соскользнула с
постели, быстро оделась, тихонько выбралась из комнаты и следом за ними пошла в сад.
Геральт и Йеннифэр свернули на дамбу, разделяющую покрытые белыми водяными
лилиями и желтыми кувшинками пруды. Спрятавшись за разрушенной стеной, Цири сквозь
щель наблюдала за чародейкой и ведьмаком. Девочка думала, что Лютик, известный поэт,
стихи которого она читала не раз, еще спит. Она ошибалась. Поэт не спал. И застал ее на
месте преступления.
- Эй, - хихикнул он, неожиданно подходя. - Разве хорошо подслушивать и
подглядывать? Побольше деликатности, малышка. Позволь им немного побыть одним.
Цири покраснела, но тут же сжала губы и гордо проговорила:
- Во-первых, я не малышка. А во-вторых, мне кажется, я им не мешаю, а?
Лютик немного посерьезнел.
- Пожалуй, верно. Мне даже кажется, помогаешь.
- Я? Чем?
- Не прикидывайся. Вчера все было разыграно очень хитро. Но меня не проведешь.
Ты изобразила обморок. Да?
- Да, - отвела глаза Цири. - Госпожа Йеннифэр сразу разгадала, а Геральт - нет...
- Они вдвоем отнесли тебя в дом. Их руки соприкасались. Они сидели у твоей постели
почти до утра, не произнеся ни слова. Только теперь решились поговорить. Здесь, на дамбе,
у прудов. А ты решила подслушать, о чем они говорят... И подглядеть за ними через пролом
в стене. Тебе до зарезу надо знать, что они там делают?
- Они там ничего не делают. - Цири слегка зарумянилась. - Беседуют, вот и все.
- А ты... - Лютик присел на траву под яблоней и оперся спиной о ствол,
предварительно убедившись, что там нет ни муравьев, ни гусениц. - Тебе до смерти хочется
знать, о чем беседуют, да?
- Да... Нет! А впрочем... Впрочем, я все равно ничего не слышу. Слишком далеко.
- Если хочешь, - засмеялся бард, - я тебе скажу.
- А ты-то откуда можешь знать?
- Ха-ха! Я, милая Цири, поэт. Поэты о таких вещах знают все. Поверь, поэты о таком
знают больше, чем сами собеседники. Если их можно так назвать.
- Как же!
- Слово даю! Слово поэта.
- Да? Ну тогда... Тогда скажи, о чем они разговаривают? Объясни, что все это значит!
- Взгляни еще раз в пролом и посмотри, что они делают.
- Хм-м-м... - Цири закусила верхнюю губу, потом наклонилась к отверстию. -
Госпожа Йеннифэр стоит у вербы... Обрывает листики и даже не смотрит на Геральта... А
Геральт, опустив голову, стоит рядом. И что-то говорит. Нет, молчит. Ой, ну и рожица у
него... Ну и странная же...
- Все по-детски просто. - Лютик отыскал в траве яблоко, вытер о брюки и
критически осмотрел. - Сейчас он просит простить ему всякие глупые слова и поступки.
Просит простить за нетерпение, за недостаток веры и надежды, за упрямство, за
ожесточение. За капризы и позы, недостойные мужчины. Просит простить за то, что когда-то
не понимал, за то, что не хотел понять...
- Все это неправдивая неправда! - Цири выпрямилась и резким движением откинула
челку со лба. - Все ты выдумал!
- Просит простить за то, что понял лишь теперь, - продолжал Лютик, уставившись в
небо, а в его голосе послышались ритмы, свойственные балладам. - Что хочет понять, но
боится: а вдруг да не успеет... И может даже быть, что не поймет уже. Извиняется и просит
прощения... Прощения... Хм... Значения... Сомнения-Предназначения. Все банально, холера...
- Неправда! - топнула ногой Цири. - Геральт вовсе так не говорит. Он... он вообще
молчит. Я же видела. Он стоит там с ней и молчит...
- В том-то и состоит роль поэзии, Цири. Говорить о том, о чем другие молчат.
- Дурацкая она, твоя роль. Все ты выдумываешь!
- И в этом тоже состоит роль поэзии. Ой, я слышу у пруда возбужденные голоса. А ну
выгляни быстренько, взгляни, что там деется.
- Геральт, - Цири снова заглянула в щель, - стоит, опустив голову. А Йеннифэр
страшно кричит на него. Кричит и размахивает руками. Ой-ей... Что бы это значило?
- Детский вопрос. - Лютик снова глянул на плывущие по небу облака. - Теперь она
просит у него прощения."
Анджей Сапковский. Цикл о Ведьмаке